В лирическом герое дореволюционных поэм Маяковского сходятся, объединяются, с одной стороны - романтически обобщенный «чудо»-человек, с другой - вполне конкретный, часто называющийся своим именем Маяковский. Один показан в борьбе с мировым злом, другой - в жизненных конфликтах. Объединяет их общий пафос самоутверждения человека в его равновеликости с миром. Маяковский завершил поэму «Человек» когда народ невероятно устал от войны и все громче поднимал голос против ее продолжения. Заявлял свои права человек. Это естественно отразилось в мировоззрении Маяковского, и его поэма могла восприниматься как гимн во славу человека.

Служа в армии, он не отрывался от литературной жизни. В автошколе в это время оказалось несколько людей искусства или близких к искусству. Это уже упоминавшийся выше композитор Щербачев, а также сатириконцы Радаков, Реми. Сослуживцы, по большей части люди инженерных специальностей, были снисходительны к Маяковскому как военнослужащему, они принимали его, живого и остроумного человека, как незаурядную личность, позволяя поэту отвлекаться для творческой работы, для встреч и даже выступлений. Дважды Маяковскому предоставлялся кратковременный отпуск, и дважды он ездил в Москву. Совершенно парадоксальным фактом биографии Маяковского представляется его награждение в числе 190 нижних чинов медалью «За усердие» на Станиславской ленте «за отлично ревностную службу и особые труды, вызванные обстоятельствами текущей войны». Это случилось менее чем за месяц до свержения самодержавия - в январе 1917 года.

Парадокс состоял в том, что Маяковский в это время уже выступал как яростный противник войны, но закон бюрократии не считался с этим, по закону полагалась всем чинам «со старшинством 16 декабря 1916 г.» медаль «За усердие».

Маяковский пользовался своей относительной свободой, чтобы бывать в редакции «Нового сатирикона», позднее - в редакции «Летописи», подготовил и издал в горьковском издательстве «Парус» первый по-настоящему самостоятельный сборник «Простое как мычание». В «Парусе» сотрудники, за исключением Горького и Н. Сереброва, не очень его привечали, наоборот, были против привлечения этого «хулигана в желтой кофте», но Маяковский отвечал им великолепным презрением.