"Коля и Зина

            соединили души".

Стрела

      и сердце

              в виде груши.

"Пролетарии всех стран, соединяйтесь!

Комсомолец Петр Парулайтис".

"Мусью  Гога,

парикмахер из Таганрога".

На  кипарисе,

             стоящем века,

весь алфавит:

             а б в г д е ж з к.

А у этого

         от лазанья

                   талант иссяк.

Превыше орлиных зон

просто и мило:

              "Исак

Лебензон".

Особенно

        людей

             винить не будем.

Таким нельзя

            без фамилий и дат!

Всю жизнь канцелярствовали,

                           привыкли люди.

Они

   и на скалу

             глядят, как на мандат.

Такому,

       глядящему

                за чаем

                       с балконца

как солнце

          садится в чаще,

ни восход,

          ни закат,

                   а даже солнце -

входящее

        и исходящее.

Эх!

   Поставь меня

               часок

                    на место Рыкова,

я б

   к весне

          декрет железный выковал:

"По фамилиям

            на стволах и скалах

узнать

      подписавшихся малых.

Каждому

       в лапки

дать по тряпке.

За спину ведра -

и марш бодро!

Подписавшимся

             и Колям

                    и Зинам

собственные имена

                 стирать бензином.

А чтоб энергия

              не пропадала даром,

кстати и Ай-Петри

                 почистить скипидаром.

А кто

     до того

            к подписям привык,

что снова

         к скале полез,-

у этого

       навсегда

               закрывается лик -

без".

Под декретом подпись

                    и росчерк броский -

                                Владимир Маяковский.

1926 Ялта, Симферополь, Гурзуф, Алупка

ХУЛИГАН

Республика наша в опасности.

                            В дверь

лезет

     немыслимый зверь.

Морда матовым рыком гулка,

лапы -

      в кулаках.

Безмозглый,

           и две ноги для ляганий,

вот - портрет хулиганий.

Матроска в полоску,

                  словно леса.