прогнившие

                королевства и демократии,

со своими

         подмоченными

                "фратэрнитэ" и "эгалитэ"!

Свинцовый

         льется

               на нас

                     кипяток.

Одни мы-

        и спрятаться негде.

"Янки

     дудль

          кип ит об,

Янки дудль дэнди".

Посреди

       винтовок

               и орудий голосища

Москва-

       островком,

                 и мы на островке.

Мы-

   голодные,

            мы-

               нищие,

с Лениным в башке

                 и с наганом в руке.

11

Несется

       жизнь,

             овеевая,

проста,

       суха.

Живу

    в домах Стахеева я,

теперь

      Веэсэнха.

Свезли,

       винтовкой звякая,

богатых

       и кассы.

Теперь здесь

            всякие

и люди

      и классы.

Зимой

     в печурку-пчелку

суют

    тома шекспирьи.

Зубами

      щелкают,-

картошка-

         пир им.

А летом

       слушают асфальт

с копейками

           в окне:

-Трансваль,

           Трансваль,

                     страна моя,

ты вся

      горишь

            в огне!-

Я в этом

        каменном

                котле

варюсь,

       и эта жизнь-

и бег, и бой,

             и сон,

                   и тлен-

в домовьи

         этажи

отражена

        от пят

              до лба,

грозою

      омываемая,

как отражается

              толпа

идущими

       трамваями.

В пальбу

        присев

              на корточки,

в покой

       глазами к форточке,

чтоб было

         видней,

я в

   комнатенке-лодочке

проплыл

       три тыщи дней.

12

Ходят

     спекулянты

               вокруг Главтопа.

Обнимут,

        зацелуют,

                 убьют за руп.

Секретарши

          ответственные

                       валенками топают.

За хлебными

           карточками

                     стоят лесорубы.

Много

     дела,

мало

    горя им,

фунт

    -целый!-

первой категории.

Рубят,

      липовый

чай

   выкушав.

-Мы

   не Филипповы,

мы-

   привыкши.

Будет обед,

           будет

                ужин,-

белых бы

        вон

           отбить от ворот.