Маяковский был уязвлен. И, конечно, не без его участия, и снова в Политехническом, был устроен другой вечер под лозунгом: «Долой всяких королей». «Низложение короля» происходило при участии неизменных партнеров - Каменского и Бурлюка.

Маяковский был уязвлен не тем, что его не избрали «королем поэтов». Для него в это время неприемлем был Северянин, который олицетворял собой «чирикающую» поэзию и неоднократно служил мишенью едких нападок Маяковского. Публика на первом вечере в Политехническом в основном состояла из поклонников Северянина, и, естественно, отдала ему свои голоса. После вечера Лев Никулин сказал Маяковскому, что ловкий делец, импресарио, пустил в обращение больше ярлычков на право голосования для поклонников Северянина, чем было продано билетов.

Маяковский явно повеселел:

- А что ж. Так он и сделал. Он возит Северянина по городам. Представьте себе - афиша «Король поэтов Игорь Северянин»!

Наступило время устной, звучащей поэзии. В Москве основным пристанищем Маяковского и футуристов стало «Кафе поэтов», организованное В. Каменским в Настасьинском переулке, в бывшей прачечной. В вечерней и ночной Москве, где в то время не ходили трамваи и лишь большие улицы освещались редкими фонарями, только в центре можно было надеяться собрать публику. И она шла в «Кафе поэтов», разнородная, поначалу в основном буржуазно-мещанская.

«Кафе поэтов» представляло собой длинную низкую комнату с земляным полом, усыпанным опилками. Дощатая загородка отделяла переднюю, вход прикрывал груботканый занавес. Посреди комнаты - деревянный стол. Такие же кухонные столы, покрытые серыми кустарными скатертями, у стен. Вместо стульев низкие табуретки.

Стены комнаты вымазаны черной краской. Бесцеремонная кисть Бурлюка изобразила на них распухшие женские торсы, многоногие лошадиные крупы, бессмысленные надписи, искаженные строки стихов: «Доите изнуренных жаб!», «К черту вас, комолые утюги!»