такой поры на улицах

разве что

одни поэты

и воры. Сумрак

на мир

океан катнул. Синь.

Над кострами

бур. Подводной

лодкой

пошел ко дну взорванный

Петербург. И лишь

когда

от горящих вихров шатался

сумрак бурый, опять вспоминалось:

с боков

и с верхов непрерывная буря. На воду

сумрак

похож и такбездонна

синяя прорва. А тут

еще

и виденьем кита туша

Авророва. Огонь

пулеметный

площадь остриг. Набережные

пусты. И лишь

хорохорятся

костры в сумерках

густых. И здесь,

где земля

от жары вязка, с испугу

или со льда, ладони

держа

у огня в языках, греется

солдат. Солдату

упал

огонь на глаза, на клок

волос

лег. Я узнал,

удивился,

сказал: "Здраствуйте,

Александр Блок. Лафа футуристам,

фрак старья разлазится

каждым швом". Блок посмотрел

костры горят"Очень хорошо". Кругом

тонула

Россия Блока... Незнакомки,

дымки севера шли

на дно,

как идут

обломки и жестянки

консервов. И сразу

лицо

скупее менял, мрачнее,

чем смерть на свадьбе: "Пишут...

из деревни...

сожгли...

у меня... библиотеку в усадьбе". Уставился Блок

и Блокова тень глазеет,

не стенке привстав... Как будто

оба

ждут по воде шагающего Христа. Но Блоку

Христос

являться не стал. У Блока

тоска у глаз. Живые,

с песней

вместо Христа, люди

из-за угла. Вставайте!

Вставайте!

Вставайте! Работники

и батраки. Зажмите,

косарь и кователь, винтовку

в железо руки! Вверх

флаг! Рвань

встань! Враг

ляг! День

дрянь! За хлебом!

За миром!

За волей! Бери

у буржуев

завод! Бери

у помещика поле! Братайся,

дерущийся взвод! Сгинь

стар. В пух,

в прах. Бей

бар! Трах!

тах! Довольно,

довольно,

довольно покорность

нести

на горбах. Дрожи,

капиталова дворня! Тряситесь,

короны,

на лбах!

Жир

ёжь страх

плах! Трах!

тах! Тах!

тах! Эта песня,

перепетая по-своему, доходила

до глухих крестьяни вставали села,

содрогая воем, по дороге

топоры крестя. Но

жи

чком

на

месте чик лю

то

го

по

мещика. Гос

по

дин

по

мещичек, со

би

райте

вещи-ка! До

шло

до поры, вы

хо

ди,

босы, вос

три

топоры, подымай косы. Чем

хуже

моя Нина?! Ба

рыни сами. Тащь

в хату

пианино, граммофон с часами! Под

хо

ди