пустим

поэтических вымыслов феерические корабля.

Как нами написано, -

мир будет таков

и в среду,

и в прошлом,

и ныне;

и присно,

и завтра,

400           и дальше

во веки веков!.

За лето

столетнее

бейся,

пой:

- "И это будет

последний

и решительный бой!"

Залпом глоток гремим гимн!

410 Миллион плюс!

Умножим на сто!

По улицам!

На крыши!

За солнца!

В миры -

слов звонконогие гимнасты!

И вот

Россия

не нищий оборвыш,

420                        не куча обломков,

не зданий пепел -

Россия

вся

единый Иван,

и рука

у него -

Нева,

а пятки - каспийские степи.

Идем!

430 Идемидем!

Не идем, а летим!

Не летим, а молньимся,

души зефирами вымыв!

Мимо

баров и бань.

Бей, барабан!

Барабан, барабань!

Были рабы!

Нет раба!

440 Баарбей!

Баарбань!

Баарабан!

Эй, стальногрудые!

Крепкие, эй!

Бей, барабан!

Барабан, бей!

Или - или.

Пропал или пан!

Будем бить!

450             Бьем!

Били!

В барабан!

В барабан!

В барабан!

Революция

царя лишит царева званья.

Революция

на булочную бросит голод толп,

Но тебе

460          какое дам названье,

вся Россия, смерчем скрученная в столб?!

Совнарком -

его частица мозга, -

не опередить декретам скач его.

Сердце ж было так его громоздко,

что Ленин еле мог его раскачивать.

Красноармейца можно отступить заставить,

коммуниста сдавить в тюремный гнет,

но такого

470           в какой удержишь заставе,

если

такой

шагнет?!

Гром разодрал побережий уши,

и брызги взметнулись земель за тридевять,

когда Иван,

шаги обрушив,

пошел

грозою вселенную выдивить.

480 В стремя фантазии ногу вденем,

дней оседлаем порох,

и сами

за этим блестящим виденьем

пойдем излучаться в несметных просторах.

Теперь

повернем вдохновенья колесо.

Наново ритма мерка.