а это

для человека

большое удовольствие.

Стою  спокойный.  Без единой думы. Тысячесилием воли сдерживаю антенны.

Не гудеть!

Лишь на извивах подсознательных,

проселков окольней,

710 полумысль о культуре проходящих поколений:

раньше

аэро

шуршали о г_о_лени,

а теперь

уже шуршат о колени.

Так

Дни

текли и текли в покое.

Дни дотекли.

720 И однажды

расперегрянуло такое,

что я

затрясся антенной каждой.

Колонны ног,

не колонны - стебли.

Так эти самые ноги колеблет.

В небо,

в эту облакову няньку,

сквозь земной

730 непрекращающийся зуд,

все законы природы вывернув наизнанку,

в небо

с земли разразили грозу.

Уши -

просто рушит.

Радиосмерч.

"Париж...

Согласно Версальскому

Пуанкаре да Ллойд..."

740 "Вена.

Долой!"

"Париж.

Фош.

Врешь, бош.

Берегись, унтер..."

"Berlin.

Runter!" *

* "Берлин. Долой!" (нем.)

"Вашингтон.

Закрыть Европе кредит.

750 Предлагаем должникам торопиться со взносом".

"Москва.

А ну!

Иди!

Супься носом".

За радио радио в воздухе пляшет.

Воздух

в сплошном

и грозобуквом ералаше.

Что это! Скорее! Скорее! Увидеть. Раскидываю тучи. Ладонь ко лбу. Глаза

укрепил  над  самой  землей. Вчера еще закандаленная границами, лежала здесь

Россия  одиноким  красным оазисом. Пол-Европы горит сегодня. Прорывает огонь

границы  географии России. А с запада на приветствия огненных рук огнеплещет

германский  пожар.  От  красного  тела  России,  от  красного  тела Германии

огненными руками отделились колонны пролетариата. И у Данцига -

пальцами армий,

760 пальцами танков,

пальцами Фоккеров

одна другой руку жала.

И под пальцами

было чуть-чуть м_о_кро

там,

где пилсудчина коридорами лежала. -

Влились.  Сплошное огневище подо мной. Сжалось. Напряглось. Разорвалось

звездой.

Надрывающиеся вопли:

"Караул!

Стой!"

770 А это

разливается пятиконечной звездой

в пять частей оторопевшего света.

Вот

один звездозуб,

острый,