скользим...

           цепенеем...

                     зацапаны ветром...

 А за волжским доисторичьем

 кресты да тресты,

                да разные "центро".

 Сумятица торга кипит и клокочет,

 клочки разговоров

                 и дымные  клочья,

 а к ночи

 не бросится говор,

                 не скрипнут полозья,

 столетняя зелень зигзагов Кремля,

 да под луной,

             разметавшей волосья,

 замерзающая  земля.

 Огромная  площадь;

                   прорезав вкривь ее,

 неслышную  поступь дикарских лап

 сквозь северную Скифию

 я направляю

             в местный ВАПП.

 За версты,

           за сотни,

                   за тыщи,

                            за массу

 за это время заедешь, мчась,

 а мы

     ползли и ползли к Арзамасу

 со скоростью верст четырнадцать в час.

 Напротив

         сели два мужичины:

 красные бороды,

               серые рожи.

 Презрительно буркнул торговый мужчина:

 -  Сережи! -

 Один  из Сережей

                полез в карман,

 достал пироги,

              запахнул одежду

 и всю дорогу жевал корма,

 ленивые фразы цедя промежду.

 -  Конешно...

             и к Петрову...

                          и в Покров...

 за то и за это пожалте процент...

 а толку нет...

              не дорога, а кровь...

 с телегой тони, как ведро в колодце...

 На што мой конь - крепыш,

                         аж и он

 сломал по яме ногу...

                     Раз ты

 правительство,

               ты и должон

 чинить на всех дорогах мосты.-

 Тогда

      на него

            второй из Сереж

 прищурил глаз, в морщины оправленный.

 - Налог-то ругашь,

                   а пирог-то жрешь... -

 И первый Сережа ответил:

                        - Правильно!

 Получше  двадцатого,

                    что толковать,

 не голодаем,

            едим пироги.

 Мука, дай бог...

                хороша такова...

 Но што насчет лошажьей ноги...

 взыскали процент,

                 а мост не пролежать... -