Туловище человека изображено так схематично, все линии тела редуцированы до такой степени, что одновременно с метафорой "флейта позвоночника", стоящей в качестве заглавия непосредственно над рисунком, в сознании читателя, разглядывающего эту обложку, возникает "обратная" метафора "человек — флейта". Такое понимание рисунка, иллюстрирующего заглавие и предваряющего текст поэмы, возвращает нас к теории "дионисического" искусства, которую Ф. Ницше развивал в своей работе "Рождение трагедии из духа музыки" (1871): "В пении и пляске являет себя человек сочленом более высокой общины: он разучился ходить и говорить и готов в пляске взлететь в воздушные выси. Его телодвижениями говорит колдовство. /... / Человек уже больше не художник: он сам стал художественным произведением;  художественная мощь целой природы открывается здесь, в трепете опьянения, для высшего, блаженного самоудовлетворения Первоединого" (курсив наш —  Ф. И.  )  [Ницше, с. 61]. Человек на рисунке Маяковского соответствует описанному образцу "дионисического" искусства: это и "художник", музыкант-исполнитель, и сама флейта, и игра на ней. Обращение к ницшевской антитезе аполлонического и дионисического начал в искусстве оправдано прежде всего тем, что "непластическое искусство музыки" Ницше связывает именно с Дионисом. Доказательством того, что наше предположение о "дионисической" природе изображённого на обложке поэмы Маяковского человека-флейты верно, является параллелизм отдельных мест этого произведения и некоторых характеристик художника дионисического типа в работе "Рождение трагедии из духа музыки". Так, в первой главе "Флейты" есть фрагмент:

В карты б играть!

В вино

выполоскать горло сердцу изоханному, —

созвучный положению о том, что "художественный мир опьянения" отражает важнейшую особенность искусства дионисического типа. Когда Ницше описывает ситуацию возникновения дионисической эмоции: "Либо под влиянием наркотического напитка, о котором говорят в своих гимнах все первобытные люди и народы, либо при могучем, радостно проникающем всю природу приближении весны просыпаются те дионисические чувствования, в подъёме коих субъективное исчезает до полного самозабвения" [Ницше, с. 60], — мы узнаём в его описании основные темы и мотивы — напиток-отрава, весеннее оживление природы — одной из финальных строф поэмы "Флейта-позвоночник":