Не Ленину стих умиленный.

В бою

славлю миллионы,

вижу миллионы,

миллионы пою.

Внимайте же, историки и витии,

битв не бывших видевшему перипетии!

"Вставай, проклятьем заклейменный" -

радостная выстрелила весть.

1300 В ответ

миллионный

голос:

"Готово!"

"Есть!"

"Боже, Вильсона храни.

Сильный, державный", -

они

голос подняли ржавый.

Запела земли половина красную песню.

1310 Земли половина белую песню запела.

И вот

за песней красной,

и вот

за песней за белой -

тараны затарахтели в запертое будущее,

лучей щетины заскребли,

замели.

Руки разрослись,

легко распутывающие

1320 неведомые измерения души и земли.

Шарахнутые бунта веником

лавочники,

не доведя обычный торг,

разбежались ошпаренным муравейником

из банков,

магазинов,

конторок.

На толщь душивших набережных и дамб

к городам

1330           из океанов

двинулась вода.

Столбы телеграфные то здесь,

то там

соборы вздергивали на провода.

Бросив насиженный фундамент,

за небоскребом пошел небоскреб,

как тигр в зверинце -

мясо

фунтами,

1340 пастью ворот особнячишки сгреб.

Сами себя из мостовых вынув, -

где, хозяин, лбище твой? -

в зеркальные стекла бриллиантовых магазинов

бросились булыжники мостовой.

Не боясь сесть н_а_ мель,

не боясь на колокольни напороть туши,

просто -

как мы с вами -

шагали киты сушей.

1350 Красное все,

и все, что б_е_ло,

билось друг с другом,

билось и пело.

Танцевал Вильсон

во дворце кэк-уок,

заворачивал задом и передом,

да не доделала нога экивок,

в двери смотрит Вильсон,

а в дв_е_ри там -

1360 непоколебимые,

походкой зловещею,

человек за человеком,

вещь за вещью

вваливаются в дверь в эту:

"Господа Вильсоны,

пожалте к ответу!"

И вот,

притворявшиеся добрыми,

колье

1370        на Вильсоних

бросились кобрами.

Выбирая,

которая помягче и почище,

по гостиным

за миллиардершами

гонялись грузовичищи.

Не убежать!

Сороконогая

мебель раскинула лов.